Макс в замешательстве посмотрел на стоявшего рядом с ней телохранителя, а потом перевел взгляд на нее.

– Со мной все хорошо. Что случилось? В тебя снова стреляли?

– Нет! – Ее глаза расширились. – Нет, ничего такого. – Она полуобернулась и жестом подозвала телохранителя к себе. – Мистер Грейнджер, покажите, пожалуйста, снимок.

– Какой снимок? – нахмурился Макс.

Вместо ответа, телохранитель протянул ему конверт. Макс достал из ящика ближайшего стола латексные перчатки.

Испуганный взгляд Бекс, то, как она то и дело поглядывала на шефа, стоявшего поодаль и беседовавшего с Донной, сказал Максу: случилось что-то очень плохое. Ему не понравился решительный блеск в глазах Бекс – она, похоже, приняла какое-то важное решение.

– Это я нашла в своем почтовом ящике, – объяснила она. – Увидела, что внутри, и попросила мистера Грейнджера привезти меня сюда.

Макс достал снимок и с удивлением посмотрел на него. На снимке он увидел себя, входящим в полицейский участок.

У него на спине красным маркером была нарисована мишень с изображением перекрестья оптического прицела. Под изображением имелась подпись: «ПРИЗНАВАЙСЯ, А ТО…»

Смысл был вполне понятен. Тот, кто прислал Бекс снимок, хотел, чтобы она призналась, иначе они убьют Макса. Не нужно быть гением, чтобы понять, какое признание от нее требовалось – признание в убийстве Бобби Колдуэлла. Он перевернул конверт.

– Марки нет. Обратного адреса тоже.

– Меня не было дома, когда принесли почту, – сказала Бекс. – Я ездила по делам.

– А телохранители следят за тобой, а не за домом, – кивнул Макс.

– Вот именно, – согласилась она.

Сзади послышались шаги. К ним направлялся шеф.

Бекс глубоко вздохнула.

– Похоже, пора мне повернуться лицом к прошлому. – Она испуганно усмехнулась.

Макс замер. Разговор принял нежелательный оборот. Все, кто находился в участке, их слышали.

– Мисс Кейн, – сказал Торнтон, останавливаясь рядом с Максом. – Спасибо за то, что наконец пришли. Давайте перейдем в кабинет для допросов. Нам с вами многое предстоит обсудить.

Она тяжело вздохнула.

– Хорошо.

Торнтон улыбнулся, как Чеширский кот, распахнул дверь и жестом пригласил Бекс войти.

Она хотела войти, но Макс загородил ей дорогу.

Бекс нахмурилась.

– Макс, все в порядке. Я сама так решила. Нельзя вечно прятаться от прошлого. Мне нужно рассказать, что произошло в ту ночь, когда…

– Бекс, заткнись!

Она вытаращила глаза от изумления.

– Похоже, у мисс Кейн есть важные сведения, которые имеют отношение к следствию, – крикнул Торнтон из угла. – Сынок, будь осторожнее в своих поступках!

Не обращая внимания на босса, Макс мрачно посмотрел на Бекс:

– Езжай домой! Сейчас же!

Бекс покачала головой; она храбрилась, хотя дрожала с ног до головы.

– Тебе грозит опасность. Как ты этого не понимаешь? И все из-за меня. Я должна рассказать, что я…

– Ни слова больше! – Он схватил ее за руку и потащил к выходу.

Дни мчались по проселочной дороге со скоростью, превышавшей тридцать миль в час. – Не понимаю, – сказала она. – Ты все время уговаривал меня пойти в участок для допроса, а когда я пришла, практически похитил меня, чтобы заткнуть мне рот. Да еще и отослал моего телохранителя.

– Теперь я твой телохранитель. Я защищаю тебя от себя самой.

Он замедлил скорость, свернул на очередную проселочную дорогу – еще более узкую.

– Макс, куда мы едем?

Он немного сбросил скорость и махнул рукой вперед. Деревья расступились, сменившись широким пространством расчищенной земли. А на вершине холма стоял внушительный с виду бревенчатый дом с башенками. Посередине фасада красовалась большая стеклянная вставка в форме буквы «А»; широкая крытая терраса, судя по всему, шла по периметру дома. Современная крыша радовала глаз разными плоскостями.

Он остановился у крыльца и заглушил мотор.

– Твой? – удивилась Бекс.

– Да. Пошли скорее – гроза начинается.

Бекс посмотрела на темные тучи, почти затянувшие небо. Едва она распахнула дверцу, как Макс обежал пикап и протянул ей руки, готовясь ее подхватить. Бекс положила руки ему на плечи; он поставил ее на землю и поспешил отойти, стараясь не думать о том, как приятно снова держать ее в объятиях.

– Я и сама могла бы спрыгнуть, – сказала она, указав на ступеньку.

– Знаю. – Он пропустил ее, а сам стал подниматься следом.

Она остановилась у стеклянной двери, вделанной в А-образную стеклянную панель, которая позволяла заглянуть в просторный двухъярусный холл и гостиную. В задней стене тоже имелась застекленная панель, за ней открывался захватывающий дух вид на озеро.

– Какой невероятный дом! И вид просто потрясающий.

– Мне нравится, – скромно заметил он, отпирая дверь и пропуская ее вперед.

– Нравится? Да здесь просто рай! – Бекс любовалась теплыми золотистыми оттенками бревенчатых стен, высоким потолком с массивными балками. В центре холла с потолка на тяжелой цепи свисала круглая люстра, украшенная оленьими рогами. Мебель была обита темно-коричневой кожей с металлическими заклепками. Зону отдыха в центре занимали массивные столы с деревянными столешницами и кофейный столик; вокруг них оставалось еще много свободного места. Обстановка в доме отличалась элегантной простотой.

После того как он помог ей снять куртку и повесил ее на крючок у двери, Бекс заметила:

– Этот дом тебе подходит. Ты воплотил в жизнь все свои мечты – служишь в полиции, купил большой участок земли не в центре города. Рада за тебя.

– А ты воплотила в жизнь свои мечты?

Единственная мечта, какая у нее была, заключалась в том, чтобы прожить жизнь с ним.

Бекс подошла к задней стеклянной панели и стала смотреть на озеро. Ветер взбивал на его поверхности белые барашки.

Услышав позвякивание стекла, она обернулась через плечо. Макс стоял у встроенного бара и разливал напитки.

Он подошел к ней и протянул бокал:

– Вот, расслабься, как в старые времена. Ты по-прежнему любишь бурбон с колой?

– Да. Хотя, когда мы впервые попробовали эту смесь, я по закону еще не имела права пить спиртные напитки.

Он склонился к ней, посмотрел ей в лицо.

– Тогда мы делали много того, чего не имели права делать по закону. Если бы наши родители узнали, они бы пришли в ярость.

Она чуть не подавилась, закашлялась и делано улыбнулась.